Форум » Зеркальная комната » Когда не в шутку занемог... » Ответить
Когда не в шутку занемог...
Ольга: Речь пойдет, конечно, про безымянного дядю Евгения Онегина. Когда я впервые читала это бессмертное произведение Пушкина, инвалидности у меня еще не было. Я мучительно пыталась понять, о чем речь. Про осла мне никто тогда не подсказал. Да и помогло бы? [quote]ОСЕЛ И МУЖИК Мужик на лето в огород Наняв Осла, приставил Ворон и воробьев гонять нахальный род. Осел был самых честных правил: Ни с хищностью, ни с кражей незнаком: Не поживился он хозяйским ни листком, И птицам, грех сказать, чтобы давал потачку; Но Мужику барыш был с огорода плох. Осел, гоняя птиц, со всех ослиных ног, 10По всем грядам и вдоль и поперёг, Такую поднял скачку, Что в огороде всё примял и притоптал. Увидя тут, что труд его пропал, Крестьянин на спине ослиной Убыток выместил дубиной. «И ништо!» все кричат: «скотине поделом! С его ль умом За это дело браться?» А я скажу, не с тем, чтоб за Осла вступаться; Он, точно, виноват (с ним сделан и расчет), Но, кажется, не прав и тот, Кто поручил Ослу стеречь свой огород. Иван Крылов[/quote] Хотя в принципе понятно и так: если "уважать себя заставил", но уважения достоин не был. Так чем не осел из басни?..
Ответов - 7
Ольга: Оказалось, я неодинока в понимании русского языка...Однажды, разговаривая с учителями, я предложил им для оценки такую фразу: "Петр Первый, основатель Петербурга, когда стоял на берегу Невы, он решил построить северную столицу". Большинство присутствовавших оценило синтаксис на двойку. Тогда я сказал, что придуманная мною фраза есть — за вычетом несущественных деталей — синтаксическая калька первых строк первой строфы Первой главы "Евгения Онегина". "Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог, он уважать себя заставил..." ...а ведь Пушкин никакому красному словцу не пожертвует чистотой и правильностью слога. (...) Устами героя нам сообщается, что некий его родственник — человек, во-первых, чрезвычайно порядочный, а во-вторых, глуп как сивый мерин, то бишь Осел из басни; и это возвещается в первых же строках романа, словно его сюжет тесно связан с этим родственником и потому для начала романа ничего важнее быть не может. Но ведь роман про другое — так отчего такая честь?.. Нелепостей так много, что они ввели в заблуждение даже И.С.Тургенева, который — об этом говорит В.Набоков в своем комментарии к Первой главе — в прозаическом переводе романа на французский (совместно с Виардо, 1863) сочинил следующее: "Когда мой дядя серьезно заболел, он стал придерживаться более нравственных правил" (Des qu'il tombe seriesement malade, mon oncle professe les principes les plus moraux"). Одним словом — или Пушкин построил первую фразу романа, мягко говоря, не совсем удачно, или — или мы ее неверно читаем и понимаем. Есть, однако, издание, не дающее повода ни для одного из перечисленных недоумений,— Первая глава романа, вышедшая, как известно, в 1825 году. Там есть деталь, ставящая все на свои места. Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог; Он уважать себя заставил... Как видим, после слова "занемог" — точка с запятой. Это значит, что две первые строки есть законченная фраза, содержащая определенное утверждение. В этой фразе "когда" имеет смысл вовсе не времени, а условия: "...самых честных правил в том случае, когда", "в том случае, если" или просто "если" ("коли"). Такое значение "когда" — у Пушкина на каждом шагу: "Когда б надежду я имела...", "Когда б вы знали, как ужасно...", "Когда Борис хитрить не перестанет, Давай народ искусно волновать", "Когда помилует нас Бог, Когда не буду я повешен..." и т.д. Перечень примеров в "Словаре языка Пушкина" внушителен — но "Когда не в шутку занемог" отсутствует. Чтобы убедиться, что это ошибка составителей, обратимся к черновому варианту первых строк романа. Мой дядя самых честных правил Он лучше выдумать не мог Он уважать себя заставил Когда не в шутку занемог. Феерическое введение в роман ! Читателя словно в мчащийся поезд (то бишь "ямскую карету"), вталкивают на ходу; словно кипятком, обдают подлинностью непосредственной эмоции: Мой дядя — самых честных правил! Он лучше выдумать не мог ! Почти вскрик восторга — изумленного, но и иронического (намек на крыловского Осла), по случаю в высшей степени приятного сюрприза — некоего чрезвычайно благородного и к тому же необыкновенно остроумного поступка человека, от которого ничего благородного и остроумного ожидать было, по мнению героя, нельзя. Эмоциональные оценки героя, темперамент всего "введения" тем для нас ярче, что читатель пока еще не в курсе дела, — перед ним маленькая интрига текста. Дальше она стремительно себя разоблачает: третья и четвертая строки повторяют — соблюдая строгий параллелизм первой и второй строкам — точно то же самое, но уже на языке не эмоций, а логики, а именно: дядя не вообще, не всегда "самых честных правил" — он оказался таким, оказался способен на достойный "уважения" поступок, и "выдумал" он не что-нибудь, а — не в шутку (то есть смертельно) заболеть. Таким образом, структура чернового начала (реакция одного человека на возможность близкой смерти другого) жестка до беспощадности; говоря словами Баратынского, тут "правда без покрова" — человек представлен в своем голом эгоизме. Такая жесткость — не в правилах Пушкина, он не любит разоблачать и обличать своих героев, тыча пальцем; набросав контур, он затем растушевывает, или затушевывает, "заметает" слишком глубокие тени, слишком жирные линии. Так и здесь: набросав первые строки, он тут же затуманивает этот рисунок, ход мысли словно смягчается рессорами — строки переставляются в том порядке, что нам известен, и тогда уходит откровенно восторженная интонация, реакция героя на болезнь родственника становится более медитативной ("Так мыслил молодой повеса" — черн.). Так обнаруживаются синтаксически и семантически бесспорные основания для точки с запятой после "занемог" — знака, закрепляющего смысл: мой дядя — человек самых честных правил в том случае, если он занемог смертельно; только этим он заставил себя уважать — и лучше выдумать не мог. Не знаю, было ли известно В.Набокову первое издание Первой главы романа, видел ли он точку с запятой. Во всяком случае, интонацию он почувствовал верно — в его прозаическом переводе после первой строки стоит двоеточие: "My uncle has most honest principles: when taken ill in car-nest, he has made one respect him" (Мой дядя самых честных правил: Когда не в шутку занемог, Он уважать себя заставил...). Набоковское двоеточие представляет опасную болезнь дяди поступком поистине честного человека; это именно тот смысл, который Пушкиным изначально и подразумевается в размышлениях Онегина. Одним словом, построение первых строк романа на самом деле синтаксически безукоризненно, нет в нем также тавтологий и иных странностей, о которых шла речь выше. Вот только значат эти строки совсем не то, что мы привыкли думать: в них характеризуется вовсе не дядя, а племянник; точнее, в них представлено отношение заглавного героя к родственнику; их предмет — не сама особа этого родственника и ее "правила", а глубочайшее безразличие заглавного героя к этой особе, вообще — к другому человеку, смешанное с легким презрением (цитата из басни), которое теперь сменяется готовностью лицемерить, идти, "денег ради, На вздохи, скуку и обман". И смысловой "повтор": "Самых честных правил" — "уважать себя заставил",— вовсе не тавтология; его функции многообразны: это и раскрытие, и усиление выраженных в первых строках чувств удовлетворения и одновременно иронии, эти честное — но не без юмора — сознание героем своего цинизма; это, наконец, толчок к рекомендации остальным "родным": "...И лучше выдумать не мог. Его пример другим наука",— не худо, чтобы и "другие" заслужили "уважение", последовав дядину примеру. Из всего этого следует, что "другие" люди вообще существуют для героя не сами по себе, а только в отношении к нему, к его интересу. Сами же по себе они не более чем "ряд докучных привидений" (гл. VIII), "двуногих тварей миллионы" (гл. II)... В самом деле, стоит проследить поведение Онегина на протяжении всего сюжета, вплоть до последней главы, и мы увидим, сколь последовательно его отношение к "другим" как прежде всего объектам его, Онегина, оценок, интересов, хотений, настроений и даже рефлексов. И только в финале романа соотношение между героем и "другим" меняется: Онегин видит в Татьяне лишь объект своей страсти, но Татьяна оказывается субъектом,— именно поэтому ее ответ ("Я вас люблю... Но...") оказался так ошеломляюще неожидан для Онегина, прозвучав словно из другого пространства и поразив героя "как громом". В.С.НЕПОМНЯЩИЙ click here
Ольга: ... роман начинается без всякого вступления - мыслями героя, едущего к больному дяде, которого он не знает и не любит... Одобряет ли Пушкин такое поведение Онегина?... Наталия Долинина На самом деле ухаживать за больным дядей Онегину не пришлось - дядя умер, пока Евгений был еще в пути в деревню (где жил дядя). ...Но был ли счастлив мой Евгений?.. Нет... А.С. Пушкин
Ольга: Наталия Долинина сравнивает настроение Евгения Онегина и Андрея Болконского, цитируя Льва Толстого: Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них, и слушать их ему было очень скучно. Вот так... Так что дело не в том, что ухаживать за "инвалидом" тяжко. Евгению Онегину "от всего на свете" скучно - ему и "здоровые" (и совсем "не ослы", а люди умные) не в радость. Когдая думала над началом "Евгения Онегина" в школьные годы (у меня уже была инвалидность), я уже начинала комплексовать, что я "из-за инвалидности" в тягость окружающим. И пример с дядей Евгения Онегина мне казался "доказательством". А теперь думаю: а кто Онегину не был в тягость? Продолжу про Андрея Болконского: На вопрос:"Почему Вы идете на войну?" - этот литературный герой отвечает:"Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, - эта жизнь - не по мне!" Наталия Долинина
Lana: Ольга пишет: Хотя в принципе понятно и так: если "уважать себя заставил", Я очень хорошо понимаю эти слова...
Андрей: Получается, действительно, общество в тягость и для Онегина, и для Болконского, но их отношение к этому явлению – различно. Для Онегина эта тягость, как бы, в порядке вещей. Он не стремится что-то кардинально изменить в своей жизни, не собирается, насколько я помню, заняться каким-либо серьезным делом. Болконский же уходит на войну. Экстремальная ситуация (в данном случае война), как правило, меняет стереотипы. К тому же он офицер, и для него военная служба, тем более в действующей армии – работа по специальности. В общем, Болконский в отличии от Онегина пытается, на мой взгляд, серьезно и активно искать выход из ситуации, которая ему не нравится.
Ольга: Андрей пишет: Для Онегина эта тягость, как бы, в порядке вещей. Спасибо, Андрей! Я как-то не задумывалась, что бывают люди, которым то, что "общество в тягость" - это как бы "в порядке вещей". А то мне (с моим комплексом вины) со школьных лет казалось, что (на примере онегинского дяди) люди с инвалидностью "в тягость" всем остальным людям просто потому, что это люди с инвалидностью. И получался какой-то безвыходный замкнутый круг. И вдруг - открытие! А что (кто) не был в тягость тому же Онегину? Андрей пишет: он офицер, и для него военная служба, тем более в действующей армии – работа по специальности. И над этим я прежде не задумывалась... Интересно, а какая специальность была у Онегина?.. Вот Печорин, насколько помню, тоже (как и Болконский) был офицер. И Татьяна Ларина в итоге вышла замуж за офицера (инвалида войны). Так что его инвалидность Татьяну не остановила. Андрей пишет: выход из ситуации, которая ему не нравится. Ценное отличие! Литературовед Наталия Долинина почему-то ограничивается сравнением, что "ситуация" не нравится и Онегину, и Болконскому. То есть отмечает общее, но не разницу. Хотя отметить общее тоже, наверное, бывает важно. Да, пожалуй, Андрей, это важно: если чувствуешь - "Эта жизнь не по мне!" - ищешь "свою" жизнь, чтобы признать:"Эта жизнь - по мне!" Так и можно преодолеть "неудовлетворенность" жизнью. И, пожалуй, твоя подсказка: заняться своей специальностью - весьма удачна. Например, я сейчас читаю книгу "Тайный советник вождя". Тоже про офицера. Главного героя этой книги "спасло" именно желание работать по специальности. Точнее, он хотел и старался помогать людям. Но ведь специальности (профессии) для того и существуют, чтобы при их посредстве по-разному помогать людям. А Онегин (да и Печорин) разве хотели кому-то помогать? Впрочем, я и за Болконским такого желания не припомню...
Ольга: Мой дядя самых честных правил наганом, финкой и колом. Сорокин click here
полная версия страницы