Форум » История клуба "Крылья" » ТиВи - Муза клуба Крылья » Ответить
ТиВи - Муза клуба Крылья
Яблонька: Я только что узнала, что ТиВи трагически погибла 26 апреля 2008 года вместе с членом клуба Алексеем Ярошенко, когда ехала из Ростова в Подольск к внучке. Похоронена в Подольске. В её честь названа звезда Тиви в созвездии Лебедя. [quote]Вообще ведь педагогика – это про отношения, знаете? Друг с другом... Татьяна Бабушкина[/quote] Во время первой встречи я спросила у ТиВи:"Мб, это нескромно считать себя "учителем" - пусть даже с маленькой буквы?" ТиВи грустно посмотрела на меня и вдохновенно ответила:"Учитель - это звезда. Оля, я пришла к тебе не для того, чтобы тебя чему-то научить. Я пришла, чтобы сказать тебе: ты сама - Учитель. И у тебя будут свои ученики." ТиВиша немного помолчала и грустно добавила:"А когда я умру, я взорвусь! Но на небе загорится звезда. Когда-нибудь ты узнаешь об этом... А сейчас мне пора бежать. У меня очень мало времени... Ты пока что читай вот эту книгу. И начинай летать. Уже пора! У тебя ведь есть крылья". Книжка, которую она мне оставила в качестве "учебника по полетам", называлась "Чайка по имени Джонатан Левингстон" - Ричарда Баха (он один из потомков композитора Иоганна Себастьяна Баха). [quote]Выразительная фигура в виде креста из ярких звезд в северном Млечном Пути. ...содержит 272 звезды, видимые невооруженным глазом. На вершине “креста”, в хвосте фигуры лебедя яркая звезда Денеб. Вместе с Вегой (в Лире) и Альтаиром (в Орле) она образует Летний Треугольник. ... греки считали лебедем, летящим вдоль Млечного Пути. Согласно мифу, это Зевс в образе лебедя преследует Леду. "Денеб” ...это бело-голубой сверхгигант со светимостью в 67000 раз выше солнечной. В Млечном Пути вблизи Денеба видна темная область – Северный Угольный Мешок. Звезда в “голове птицы”, Альбирео (β Лебедя) – великолепная визуальная двойная с желтым и голубым компонентами. Другая интересная звезда – 61 Лебедя, очень похожая на Солнце и одна из ближайших к нам звезд. [/quote] http://astro.uni-altai.ru/pub/article.html?id=622 ТиВи была одним из моих Учителей. Она стала Музой клуба "Крылья". Жизнь разделилась на "до" и "после". После Встречи с ней я уже знала - что делать... ТиВиша - это человек, без которой, наверное, не появился бы клуб "Крылья". Мы с ней и ее клубом "ЭТО" познакомились, когда я жила еще в доме для престарелых. Татья́на Ви́кторовна Ба́бушкина (4 августа 1947 в 26 апреля 2008) в русский педагог, один из зачинателей клубной педагогики. Член Петровской академии наук и исскусств. Автор книги «Что хранится в карманах детства» (в первом издании «Секретики детства») и множества статей. Родилась и жила в Ростове-на-Дону. Окончила Ростовский государственный педагогический институт, затем преподавала в нём. В 1970-х годах создала клуб «Эстетика, творчество, общение» (ЭТО). В конце 1990-х годов ею был создан клуб «Внимание, черепаха!», название было предложено Роланом Быковым. Вместе со студентами в своими учениками в проводила театрализованные занятия для детей и лагеря в Танаисе, Мезмае, Аксае, Крыму (Коктебель), хуторе Нижнекривском станицы Вёшенской, Теберде. Дети ласково называли её в Тиви, Тивиша. О Т. Бабушкиной и ее клубе ЭТО писали в своих книгах Леонид Жуховицкий и Евгений Богат. http://www.enci.ru/%D0%91%D0%B0%D0%B1%D1%83%D1%88%D0%BA%D0%B8%D0%BD%D0%B0
Ответов - 6
Яблонька: СВЕТ, СОГРЕВАЮЩИЙ ДУШИ 26 апреля, накануне Светлой Пасхи, произошло событие, потрясшее многих людей: в автомобильной катастрофе под Тулой погибла прекрасная женщина, человек, умевший вместить в своем сердце множество людей; человек, любивший и щедро одарявший своей любовью, человек, которого ждали и любили в нашем городе очень многие люди. Грусть и непостижимость произошедшего накануне великого праздника потрясла даже тех, кто знал ее только по рассказам ее друзей, хотелось молиться за нее и помнить. Когда я узнала об этом, у меня родились эти строки: «Счастье бывает тоже невыносимой ношей. Вам я его оставлю! Пусть будет мир хорошим». 4 мая этого года, на девятый день после ее ухода в жизнь вечную, в последний день Светлой Седмицы в Боровской картинной галерее собрались ее друзья, ученики, все, кто в нашем городе знал и помнил этого светлого человека, из Москвы приехала гусляр и исполнитель авторских песен Любовь Басурманова и солистка группы «Капельки любви» Ирина Дробитько. В их жизни в разное время Татьяна Викторовна тоже стала нужным и любимым человеком. Трудно сказать, кем она была больше: художником, психологом, философом, педагогом? А многие ее называли — человеком Вселенной. Началась эта встреча с панихиды и пасхального молебна, который отслужил игумен Марк (Бойчук). Затем я рассказала о ней, так как многолетняя дружба сделала ее для меня родным человеком. Хорошо, что был на земле такой человек! Татьяну Викторовну называли Тиви, или просто звали ласково Тивиша. Так по первым буквам сокращенных инициалов называла ее вся страна, все, кто ее знал. Закатилось наше солнышко, чтобы навсегда взойти на небе педагогики любви и остаться теплым солнечным лучом в наших сердцах. Она закончила Ростовский педагогический университет и работала на кафедре психологии, готовясь защитить кандидатскую диссертацию, а после этого взяться за докторскую. Работала над диссертацией, а мечтала быть учительницей, такой, какой была ее умная, справедливая и нежно любимая бабушка. Это она заложила в сердце Татьяны радостное и великое пространство детства на всю оставшуюся жизнь и научила не только быть счастливой, но и одаривать этим счастьем других. Наверное, эта бабушкина наука и заставила ее однажды в один день резко изменить свою жизнь: она оставила аспирантуру университета и пошла в «Дом пионеров» — работать с трудными подростками. У меня хранится множество вещей, связанных с ней. Я принесла их сюда, чтобы показать Вам. Вот школьные сочинения, которым уже 21 год. Их написали дети из моего класса, которых я возила на встречу с Татьяной Викторовной из Северного Казахстана в город Танаис. Дети вспоминали эту поездку так: «Да, бывает в жизни счастье, но, чтобы такое… Она научила нас увидеть друг друга совершенно по-новому (Юра Поваренко, 9 класс); «За эти четыре дня я как будто начала новую жизнь. Она меня потрясла» (Людмила Мищенко); «Я поняла, что этому человеку можно открыть самое сокровенное. Она помогла нам увидеть себя другими. Я стала чувствовать себя более уверенно» (Лена Эрнст); «Для меня она теперь — вторая мама» (Женя Женыбаев). «Она могла выделить из толпы ребенка, который чувствовал себя неловким и некрасивым, и после беседы с ней у него сразу же поднималось настроение. Она была сильным духом человеком. Всегда шла туда, где больше всего нужна ее помощь, шла к детям. Общаясь с ней, мы в душе благодарили Бога за то, что такие люди есть на земле. Она зажигала в наших сердцах огонь, после чего уже нельзя было жить по старому, надо было меняться!» — так писал о ней школьник Кирсанов Игорь. Дети из моего класса с восхищением говорили, что они никогда не встречали такого человека. Она была рядом и в Ростове–на–Дону, и в Таганроге, куда она сопровождала нас, чтобы показать домик Чехова, и на Азовском море, где проходили раскопки древнегреческого города Танаис. Именно в этом интереснейшем месте и расположился наш лагерь, который назывался лагерем свободного жанра. Она посещала все ростовские детские дома и выбирала для отдыха в лагере трудных подростков, затем приглашала туда своих друзей: педагогов, студентов, участниов клуба «ЭТО», название которого расшифровывалось так: «эстетика, творчество, общение». Этот творческий клуб за несколько лет так разросся, что там уже были не только дети, но и их родители, их друзья и знакомые, больше тысячи человек собиралось в лагере. Лагерь Танаис был для всех нас огромным радостным праздником. Мы наблюдали здесь, как запуганные детдомовские дети смеялись, хохотали, валялись на песке, участвовали в различных представлениях. Там происходило чудо: дети, которые стеснялись даже маленький стишок прочитать, участвовали в таких необыкновенных и больших спектаклях, что просто все диву давались. У Татьяны Викторовны для всех хватало любви и заботы. Она говорила: детдомовские дети, бездомные, стайные, больше всего нуждаются в нашей любви и помощи. Именно для них в Танаисе была приготовлена «сладкая комната», где до самого потолка были наложены сладости, конфеты, арбузы. Она говорила, что именно этих детей, мир для которых горек и тревожен, надо кормить сладким, обнимать, целовать, благодарить за любую мелочь, за маленькую деталь в игре, за все — и дети уезжали оттуда совершенно другими людьми. Она возила детей на экскурсии по Дону на теплоходе и самым ее любимым местом был действующий Старочеркасский храм донского казачества (1719 года), где находился очень красивый старинный, в серебре, иконостас. А когда мы проезжали мимо одной станицы, где находился разрушенный храм, она говорила: «Давайте зажжем над этим храмом свечу», брала высохшую выдолбленную тыкву, вставляла туда свечу и, забравшись на колокольню, окруженную ребятами, поднимала туда на веревочке эту зажженную свечу в столь необычном подсвечнике. Она уверяла детей: «Все равно настанет время, когда в этом храме будет гореть яркий свет». Сама же она несла всем свет своей души. Ее называли педагогической бабушкой, по говорящей фамилии Бабушкина. Это была фамилия ее мужа, который ей во многом помогал. Я навсегда запомнила ее слова: «Корове плохо оттого, что ее не доят, а педагогу плохо, если он не раздает вокруг себя свою доброту и умение». Она придавала большое значение прошлому, говорила, что в доме не должно быть пустых стен. «В доме должны висеть фотографии наших бабушек и прабабушек, если они сохранились, иначе ребенок по жизни будет идти с пустой душой, если не наполнит ее благородными, светлыми и чистыми чувствами. Татьяна Викторовна не знала покоя, она ездила по стране, проводила семинары, читала лекции. Я бывала на такой лекции. Проходила она в маленькой двухкомнатной квартирке, где не было никакой мебели, зато на полу лежало много матрацев, потому что туда приезжали студенты из разных городов, чтобы послушать ее размышление о том, какими должны быть пионервожатые, какими должны быть настоящие педагоги, она приводила примеры трудов удивительных педагогов. Она несла в себе дух нестяжания и невероятной душевной щедрости: одаряла всех улыбкой, радовала встречами, угощала нехитрой едой, дарила карандаши, ватман, подарки, нередко купленные на последние деньги. Живя на нищенскую зарплату, она делала «богатыми» на радость, счастье стольких людей! Отправляясь в поездку по стране, она обязательно через Екатеринбург попадала затем в Подольск, в Москву и непременно в Боровск, к художнице Людмиле Киселевой, с которой дружила много лет и старалась не пропускать ни одного ее дня рождения. Всегда обязательно приезжала в Загорский детский дом слепоглухонемых детей, где очень много помогала директору Альвину Валентиновичу Апраушеву, затем снова возвращалась в Ростов–на–Дону, где ее с нетерпением ждали члены клуба «ЭТО». Они любили ее безгранично, а она их одаряла таким же сильным чувством. Дни рождения членов клуба были необыкновенными и такими же оригинальными были всегда подарки на день рождения: это мог быть красивый вид природы далеко за городом, куда привозили именинника с завязанными глазами, или живая рама из ребят для «живописи по снегу», или апельсиновая поляна со свечами на снегу… Она сердцем видела всех, кто нуждался в ее помощи, для каждого находила только ему необходимые теплые слова. Она могла стать перед ребенком на колени, чтобы при разговоре он видел ее добрые глаза, она шептала ему на ухо самые сокровенные истины и дети верили ей, называли мамой, они так и приезжали всегда в Танаис не в лагерь, а к маме–Тивише. Ее маленькая дочка Наташа совершенно не ревновала ее к тысячам счастливо найденных ею детей. У нее был маленький валдайский колокольчик. Я его принесла сегодня на этот вечер памяти, чтобы вы услышали его голос. Этим колокольчиком она сзывала к костру всех своих подопечных. Я подняла над головой колокольчик, и его серебряный звон заполнил зал и показалось, что сейчас сюда влетит голубоглазая женщина и скажет всем что-то самое главное. Готовясь к этой встрече, мы вспоминали вместе с Аллой Юрьевной Морозовой, методистом центра «Гармония», руководителем клуба «Чашка чая» для детей с ограниченными возможностями Татьяну Викторовну, и вот что она мне рассказала: «Первый раз мы встетились с Татьяной Викторовной, когда решили сделать загородный лагерь для детей-инвалидов. Людмила Георгиевна Киселева посоветовала нам пригласить для нашего первого лагеря Татьяну Викторовну и она приехала с командой своих учеников-вожатых, которые прошли уже несколько лагерей. Это были и взрослые люди, и студенты, работавшие с ней в Танаисе, постоянно действовавшем “Лагере свободного жанра” для детдомовских детей, детей-инвалидов и просто всех желающих, готовых им помочь. Первый лагерь мы провели с ней, а потом еще пять лагерей провели сами. Первый лагерь мы назвали “Кладовая солнца” и задачу тогда поставили перед собой такую: “Увидеть в каждом ребенке, как бы он себя не проявлял,— интересного человека, который должен себя раскрыть, чтобы он состоялся как личность со всеми своими Богом данными способностями”. Татьяна Викторовна видела главную задачу в том, чтобы научить детей удивляться. Это был один из принципов ее работы: привить детям любопытство к жизни. Мы очень рациональны, а она хотела, чтобы жизнь для детей была сказкой. Она сама была как ребенок открытой и чувствительной, поэтому видела жизнь чище и добрее, чем другие. Людмила Георгиевна сказала о ней, что она из тех людей, которые не держат свою свечу под кроватью. К своим ученикам и к нашим детям она относилась как к своим детям, поэтому мы жили настоящей дружной семьей. Она была мамой, которая умела любить. Своя дочь для нее была в одном ряду со всеми нами. Очень радовалась, когда кто-то женился из ее учеников или выходил замуж, их детей принимала и любила как самых родных своих внуков. Люди согревались около нее душой, потому что она умела любить и имела талант — отдавать любовь. Рядом с ней хотелось что-то изменить в себе, стать лучше, чище. В 2001 году лагерь проходил на Роще, помню, как мы во время экскурсии по монастырю поднимали на колокольню слепую девочку, она гладила руками колокол, а потом лепила его из белой глины. Двух мальчиков-колясочников мы катали на плотах, и это было для них настоящей сказкой. Татьяна Викторовна была волшебницей: она рассказывала детям счастливые сказки, которые в их жизни сбывались». В 1989 году в издательстве «Педагогика» вышла книга журналиста Леонида Жуховицкого «Открытое письмо к читателю», в которой много теплых слов искреннего восхищения посвящены Татьяне Викторовне. Автор говорит о ней: «Я с восхищением и некоторой завистью думаю о ТиВи — как решительно, спалив все мосты и корабли, рванулась она к главному делу своей жизни. Счастливые люди — как гении. Они не кричат о себе, не доказывают, но дополняют достигнутое новым количеством. Они сразу, без раскачки и подстраховки, бросаются в главную свою работу, от школы до могилы проносят главную дружбу, бескомпромиссно ищут не пробную, не учебную, а главную любовь». Это был очень светлый вечер памяти. Звучали любимые песни Татьяны Викторовны, которые исполняли ее друзья: солистка «Капелек любви» — Ирина Дробитько и Любовь Басурманова, прекрасно играющая на гуслях и исполняющая русские песни и старинные баллады. В зале было много людей, знавших Татьяну Викторовну, любивших ее, многому научившимся у нее, и столько хороших слов было произнесено в этот вечер, что мне, к огромному моему сожалению, не знавшей этого прекрасного человека при жизни, казалось, что это она, Татьяна Викторовна Бабушкина, сделала нам в девятый день своей памяти прекрасный подарок — узнать, услышать, подумать, понять, как много можно дать людям, если их любишь. Светлая ей память! Татьяна Квашнина http://www.pafnuty-abbey.ru/paper/num/num-2008/2008-23/2008-23-03.html
Яблонька: Яблонька пишет: Боровск, к художнице Людмиле Киселевой, с которой дружила много лет С ТиВи меня познакомила Людмила Киселева... Ссылка на ТиВишину книгу "Секретики детства": http://setilab.ru/modules/article/view.article.php/189/c24 Ее называли - "авантюрный педагог"...
Яблонька: В ее педагогике это было главным: ощущение жизни как чуда, чуда каждодневного открытия Воспоминания о ТиВи Оказаться в своем детстве Сделать сказку для детей, конечно, можно. Сколько все мы видели сделанных тщательно – и не очень – «сказок»! И тут дело не в таланте или гениальности, а в источнике света, в его качестве. Мне довелось провести три дня на семинаре Татьяны Викторовны Бабушкиной в Висиме, поселке Свердловской области. Очень помню: холмы и вода, старообрядческие дома, деревянные, посеревшие, построенные из старой лиственницы, и наша странная компания в большом деревянном доме – то ли школа, то ли лицей. Ночной педсовет в бане, я тогда подумала: «Мама! Куда я попала!» И еще: самодельный цирк, детдомовские дети, путешествия по местным помойкам в поисках старинных вещей – чего там только не находили! В последний день устроили выставку, и было интереснее, чем в музее. Тогда, в Висиме, я вдруг оказалась как бы в своем детстве. В той ситуации, среди таких людей, где мне всегда хотелось быть, но почему-то никогда не получалось. Более того, такой образ жизни я давно привыкла считать невозможным, нежизнеспособным и даже, как ни горько, бессмысленным и лишним в этом мире. А тут – возможно! Ты находишься внутри, и тебе вообще непонятно, что тут сложного и что может пойти не так. И сама ТиВиша – что бы ни делала: кормила ли нас борщом или читала детям сказку на ночь – вызывала присутствие необычайного. Это было «заражение светом». Ты вроде бы этого света и не видишь, только знаешь, что он тебе светит. И вдруг тоже начинаешь светиться, но не отраженным, а своим возникшим светом. Это чудо происходило с каждым. В то же время я отчетливо понимала, что все происходившее на семинаре было тщательно продумано, проработано и прожито теми, кто его готовил. И что даже такое тонкое сказочное существование можно сделать вот так, своими руками. Мне это потом очень помогло в работе с учениками. После Висима все меня приводило к ней: то случайно прочитанная в книге фраза, то открытка в магазине, так похожая на большие бумажные фонари, которые мы делали в День фонарей... А моему сыну она написала тогда, что он «юноша, сердце которого растет тихо, как трава». Марина КАЗАНЦЕВА Возвращая миру метафоричность …В Назрани на ее мастер-классы каждое утро съезжались учителя из разных школ Ингушетии и Чечни. Был январь 2005 года.В центре города кирпичные стены международной миссии располосованы, как гигантским кнутом, трассами недавних выстрелов. А Таня рассказывает о роли игры, игрушек, сказок в воспитании. На сдвинутых столах разворачивает целый настольный театр. Привезла с собой чемодан и сумки; я перемещал этот педагогический реквизит в вагон в Ростове, разгружал в Назрани, а она говорила: «Обратно везти будет легче». И точно: раздала учителям большую часть. Январский день заканчивается быстро, но те, кто жил в Назрани, приходили к ней в гостиницу. Расспрашивали, записывали. Необъяснимый дар диалога: не важно, сколько человек пришли на встречу, кажется, что с каждым она говорит в отдельности. Она жила в условиях, казалось бы, исключавших всякий оптимизм: старенькая квартирка, вечное безденежье, равнодушие академической среды. Но все видели в ней счастливого человека, полного замыслов и планов, на первый взгляд недостижимых. Тем не менее всякий задуманный проект облекался плотью, находились средства, намечались даты, и все осуществлялось обязательно: и лагеря–дачи, как она говорила, – и уроки фантазии, и праздники, и театр. «Как тебе удается?» – спрашивал. Она отвечала: «Для всего настоящего денег надо очень мало». Ее педагогика основывалась на обыденном: дом, очаг, колесо, кукла, клубок ниток… Надо просто суметь увидеть обычный предмет в необычном измерении, сделать его героем события. Ее массовые праздники и лагеря у нас в заповеднике «Танаис» так и назывались: «Шляполето», «Облака», «Башмачок». Соответственно главными символами театральной и повседневной жизни в лагере были то ее величество Шляпа со всей аристократической родословной, то огромные Облака из разноцветных шаров и полиэтиленовых кульков, то всевозможная Обувь, включая археологическую из раскопок. В ее книжке есть слова: «Детство – это не время, не период, а состояние». Мне кажется, и педагогику она воспринимала как особое состояние, всеобъемлющее и всесильное. И это в ее педагогике было главным: ощущение жизни как чуда, чуда каждодневного открытия. Запомнились ее слова: «Вы, историки, военизировали прошлое до отрицания человека. А педагогика демилитаризирует пространство истории, возвращает вещам их истинную метафоричную суть». Я спорил, приводил примеры, когда педагогика облачалась в военный мундир, а она говорила, что эти ветви никогда не давали плодов, отмирали. Как-то спросила: «Когда родилась улыбка?» Я зарылся в книги, потом позвонил ей. «Да? И я была уверена: улыбка очень древняя, от слова «любить» происходит. Это тема для урока. Просьба: подбери археологические иллюстрации!» Она отождествляла педагогику с праздником, может быть, точнее, возвращала праздник в процесс воспитания и обучения. Вот и привела музу педагогики в «Танаис», в респектабельное академическое учреждение, не как гостью, а как хозяйку. Она легко открывала в трудно поддающемся изменениям музейном пространстве педагогические материки. В прошлом году заповедник получил грант для создания музея детства – это естественное, очевидное следствие ее деятельности. Но логику судьбы понять невозможно. Бог, Случай, Судьба – все молчат, все вне логики и смысла. Да и какой смысл в смерти, разве только в том, чтобы живые могли ценить жизнь как редкостный, абсолютный дар. Остаются ее номера телефонов в моем мобильнике – вечно она теряла телефоны или забывала свой номер; остаются надписи на подаренных книгах. На столе среди срочных бумаг – ее наброски к одной из программ музея детства. Все остается. А ее нет. Валерий ЧЕСНОК В радость и утешение Разные есть люди. Одни слоняются по миру и не знают, зачем очутились в нем. Другие упорно ищут свое место, иногда находят. А третьи – ниспосланные. Они не задумываются, как им быть и что делать. Они здесь по заданию. Татьяна Викторов- на – в этой весьма немногочисленной группе. Она здесь, чтобы дарить. Что дарить? Да все, что у нее есть. Но не просто так, а именно то, что нужно другому. То, что доставит ему радость. То, что его утешит. То, что его обогатит. Каждому свое. В ее книжке «Что хранится в карманах детства» есть слова: «Думаю, что творчество дарящего чем-то схоже с творчеством поэта. Ибо поэт держит слово на пульсе мира, а дарящий заменяет слово поэтическим предметом, приносимым в дар, и держит это даримое действие на пульсе неповторимого ритма жизни дорогого ему человека. Как-то на день рождения два совершенно разных человека, не сговариваясь, подарили мне одуванчики, выращенные в горшке. Один со словами: «Когда я смотрю на мо- дильянистые шеи одуванчиков, я вспоминаю своих друзей». Другой – с мыслью о том, что донести пушистый одуванчик до того, кому он предназначен, все равно что донести до человека трепетность своего чувства». Мне при встрече Татьяна Викторовна подарила мешок яблок, увесистую книгу (не свою), свою тоненькую книжечку и шарфик с попугаями. Все это она везла из Подольска на станцию «Маяковская», где мы разминулись и искали друг друга сорок минут. То есть искала ее я в метро под часами, а она и ждала под часами, только напротив метро. Мы сели рядышком. Она рассказала мне, что хочет издать книгу с лицами детей, блокадных, концлагерных. Я подумала: что за идея, зачем браться за такой труд? Он же целиком поглотит. Но этого я не сказала, стала расспрашивать, как она видит такую книгу. Татьяна Викторовна начала рассказывать, и радость оттого, что мы вместе, вдруг стала переполнять меня. В тот момент слово «счастье» вдруг материализовалось, это было счастье с именем и фамилией. Татьяна Бабушкина! Елена МАКАРОВА Человек соединяющий.. В гости Татьяна Викторовна приходила с большими сумками, где лежали самые разнообразные предметы: книги, фотографии и подарки, еда для людей, корм для собак, постоянно какой-то реквизит, а то и целые декорации ее занятий, как она называла свои семинары и лекции с учителями и родителями. Но «читать» лекции, просто что-то традиционно объяснять не могла. Ее мысли вытворялись – наглядно, символично, образно, осязаемо. Она была по-анархистски свободна, неуправляема и асимметрична во всем: писала вкривь и вкось, а то и по диагонали, предпочитала неровно нарезанную бумагу и – больше давала, меньше обижалась, острее переживала. Ее любимое слово было «потрясающий»… Татьяна Викторовна всегда ездила поездом, в плацкартном вагоне. И всегда привозила из поездок какие-нибудь истории. Последняя, которую она мне рассказывала, была про солдатика. Парень, совершенно простуженный, ехал под Новый год из части в часть, а на пути следования поезда стоял его родной город. И как же он переживал, что нельзя сообщить об этом маме! Ни телефона, ни денег. Татьяна Викторовна, как только вышла из вагона на своей станции, дала по указанному адресу срочную телеграмму в другой город. И вскоре получила ответ: мать и сын встретились. «Представляете?!» – Она радовалась как ребенок. Для нее это было естественно – соединять людей, вообще соединять. При нашей последней встрече она похвасталась так же по-детски непосредственно, что наконец-таки смогла придумать, как объяснить детям пятого класса, что такое совесть. Она соединила две человеческие фигурки из плексигласа – одну мутную, другую прозрачную – через две точки, сердце и живот, резинкой. Это были Человек и его Совесть. И, рассказывая разные истории, она показывала, что бывает, когда человек убегает или расходится со своей совестью, как происходит натяжение пуповины, которой они связаны. Ей-богу, в этот момент мне захотелось оглянуться и посмотреть, а где же моя собственная, в поле ли зрения, не опасное ли возникло натяжение… Приходя в гости, ТиВиша приносила с собой много всего, но что-то и уносила: красивую коробочку, оберточную бумагу, ненужную старую безделушку, которую она уже видела важной деталью будущих педагогических спектаклей. И еду – уже для какой-нибудь другой собаки… Анатолий БЕРШТЕЙН Чтобы можно было пережить зиму В наш последний разговор ТиВиша рассказывала о дарении первого снега, сборе одуванчиков и расспрашивала меня о необычных семейных традициях. Речь зашла о летнем лагере, она попросила: «Привези много широкой бумаги – ватман, обои. Мы будем закатывать варенье!» – «Какое варенье?» – «Ну ты же помнишь, чтобы хорошо пережить зиму, нужно закатать домашнее вкусное варенье. Мы на этих листах нарисуем огромные банки. И все туда нарисуют, напишут то, что с ними хорошего произошло в лагере. Что они увидели, что открыли для себя. И мы это закатаем. И это будет греть всю зиму. И поможет ее пережить». Юлия РЕМПЕЛЬ http://ps.1september.ru/article.php?ID=200800925
Ольга: Родилась и жила в Ростове-на-Дону. Окончила Ростовский государственный педагогический институт, затем преподавала в нём. В 1970-х годах создала клуб «Эстетика, творчество, общение» (ЭТО). В конце 1990-х годов ею был создан клуб «Внимание, черепаха!», название появилось благодаря дружбе с Роланом Быковым. Вместе со студентами — своими учениками — проводила театрализованные занятия для детей и лагеря в Танаисе, Мезмае, Аксае, Крыму (Коктебель), хуторе Нижнекривском станицы Вёшенской, Теберде. Дети ласково называли её — Тиви, Тивиша. О Т. Бабушкиной и её клубе ЭТО писали в своих книгах Леонид Жуховицкий и Евгений Богат. Трагически погибла 26 апреля 2008 года вместе с членом клуба Алексеем Ярошенко, когда ехала из Ростова в Подольск к внучке. Похоронена в Подольске.
Ольга: ПАМЯТИ ТАТЬЯНЫ БАБУШКИНОЙ В ее педагогике это было главным: ощущение жизни как чуда, чуда каждодневного открытия Воспоминания о ТиВи Оказаться в своем детстве Сделать сказку для детей, конечно, можно. Сколько все мы видели сделанных тщательно – и не очень – «сказок»! И тут дело не в таланте или гениальности, а в источнике света, в его качестве. Мне довелось провести три дня на семинаре Татьяны Викторовны Бабушкиной в Висиме, поселке Свердловской области. Очень помню: холмы и вода, старообрядческие дома, деревянные, посеревшие, построенные из старой лиственницы, и наша странная компания в большом деревянном доме – то ли школа, то ли лицей. Ночной педсовет в бане, я тогда подумала: «Мама! Куда я попала!» И еще: самодельный цирк, детдомовские дети, путешествия по местным помойкам в поисках старинных вещей – чего там только не находили! В последний день устроили выставку, и было интереснее, чем в музее. Тогда, в Висиме, я вдруг оказалась как бы в своем детстве. В той ситуации, среди таких людей, где мне всегда хотелось быть, но почему-то никогда не получалось. Более того, такой образ жизни я давно привыкла считать невозможным, нежизнеспособным и даже, как ни горько, бессмысленным и лишним в этом мире. А тут – возможно! Ты находишься внутри, и тебе вообще непонятно, что тут сложного и что может пойти не так. И сама ТиВиша – что бы ни делала: кормила ли нас борщом или читала детям сказку на ночь – вызывала присутствие необычайного. Это было «заражение светом». Ты вроде бы этого света и не видишь, только знаешь, что он тебе светит. И вдруг тоже начинаешь светиться, но не отраженным, а своим возникшим светом. Это чудо происходило с каждым. В то же время я отчетливо понимала, что все происходившее на семинаре было тщательно продумано, проработано и прожито теми, кто его готовил. И что даже такое тонкое сказочное существование можно сделать вот так, своими руками. Мне это потом очень помогло в работе с учениками. После Висима все меня приводило к ней: то случайно прочитанная в книге фраза, то открытка в магазине, так похожая на большие бумажные фонари, которые мы делали в День фонарей... А моему сыну она написала тогда, что он «юноша, сердце которого растет тихо, как трава». Марина КАЗАНЦЕВА Возвращая миру метафоричность …В Назрани на ее мастер-классы каждое утро съезжались учителя из разных школ Ингушетии и Чечни. Был январь 2005 года.В центре города кирпичные стены международной миссии располосованы, как гигантским кнутом, трассами недавних выстрелов. А Таня рассказывает о роли игры, игрушек, сказок в воспитании. На сдвинутых столах разворачивает целый настольный театр. Привезла с собой чемодан и сумки; я перемещал этот педагогический реквизит в вагон в Ростове, разгружал в Назрани, а она говорила: «Обратно везти будет легче». И точно: раздала учителям большую часть. Январский день заканчивается быстро, но те, кто жил в Назрани, приходили к ней в гостиницу. Расспрашивали, записывали. Необъяснимый дар диалога: не важно, сколько человек пришли на встречу, кажется, что с каждым она говорит в отдельности. Она жила в условиях, казалось бы, исключавших всякий оптимизм: старенькая квартирка, вечное безденежье, равнодушие академической среды. Но все видели в ней счастливого человека, полного замыслов и планов, на первый взгляд недостижимых. Тем не менее всякий задуманный проект облекался плотью, находились средства, намечались даты, и все осуществлялось обязательно: и лагеря–дачи, как она говорила, – и уроки фантазии, и праздники, и театр. «Как тебе удается?» – спрашивал. Она отвечала: «Для всего настоящего денег надо очень мало». Ее педагогика основывалась на обыденном: дом, очаг, колесо, кукла, клубок ниток… Надо просто суметь увидеть обычный предмет в необычном измерении, сделать его героем события. Ее массовые праздники и лагеря у нас в заповеднике «Танаис» так и назывались: «Шляполето», «Облака», «Башмачок». Соответственно главными символами театральной и повседневной жизни в лагере были то ее величество Шляпа со всей аристократической родословной, то огромные Облака из разноцветных шаров и полиэтиленовых кульков, то всевозможная Обувь, включая археологическую из раскопок. В ее книжке есть слова: «Детство – это не время, не период, а состояние». Мне кажется, и педагогику она воспринимала как особое состояние, всеобъемлющее и всесильное. И это в ее педагогике было главным: ощущение жизни как чуда, чуда каждодневного открытия. Запомнились ее слова: «Вы, историки, военизировали прошлое до отрицания человека. А педагогика демилитаризирует пространство истории, возвращает вещам их истинную метафоричную суть». Я спорил, приводил примеры, когда педагогика облачалась в военный мундир, а она говорила, что эти ветви никогда не давали плодов, отмирали. Как-то спросила: «Когда родилась улыбка?» Я зарылся в книги, потом позвонил ей. «Да? И я была уверена: улыбка очень древняя, от слова «любить» происходит. Это тема для урока. Просьба: подбери археологические иллюстрации!» Она отождествляла педагогику с праздником, может быть, точнее, возвращала праздник в процесс воспитания и обучения. Вот и привела музу педагогики в «Танаис», в респектабельное академическое учреждение, не как гостью, а как хозяйку. Она легко открывала в трудно поддающемся изменениям музейном пространстве педагогические материки. В прошлом году заповедник получил грант для создания музея детства – это естественное, очевидное следствие ее деятельности. Но логику судьбы понять невозможно. Бог, Случай, Судьба – все молчат, все вне логики и смысла. Да и какой смысл в смерти, разве только в том, чтобы живые могли ценить жизнь как редкостный, абсолютный дар. Остаются ее номера телефонов в моем мобильнике – вечно она теряла телефоны или забывала свой номер; остаются надписи на подаренных книгах. На столе среди срочных бумаг – ее наброски к одной из программ музея детства. Все остается. А ее нет. Валерий ЧЕСНОК В радость и утешение Разные есть люди. Одни слоняются по миру и не знают, зачем очутились в нем. Другие упорно ищут свое место, иногда находят. А третьи – ниспосланные. Они не задумываются, как им быть и что делать. Они здесь по заданию. Татьяна Викторов- на – в этой весьма немногочисленной группе. Она здесь, чтобы дарить. Что дарить? Да все, что у нее есть. Но не просто так, а именно то, что нужно другому. То, что доставит ему радость. То, что его утешит. То, что его обогатит. Каждому свое. В ее книжке «Что хранится в карманах детства» есть слова: «Думаю, что творчество дарящего чем-то схоже с творчеством поэта. Ибо поэт держит слово на пульсе мира, а дарящий заменяет слово поэтическим предметом, приносимым в дар, и держит это даримое действие на пульсе неповторимого ритма жизни дорогого ему человека. Как-то на день рождения два совершенно разных человека, не сговариваясь, подарили мне одуванчики, выращенные в горшке. Один со словами: «Когда я смотрю на мо- дильянистые шеи одуванчиков, я вспоминаю своих друзей». Другой – с мыслью о том, что донести пушистый одуванчик до того, кому он предназначен, все равно что донести до человека трепетность своего чувства». Мне при встрече Татьяна Викторовна подарила мешок яблок, увесистую книгу (не свою), свою тоненькую книжечку и шарфик с попугаями. Все это она везла из Подольска на станцию «Маяковская», где мы разминулись и искали друг друга сорок минут. То есть искала ее я в метро под часами, а она и ждала под часами, только напротив метро. Мы сели рядышком. Она рассказала мне, что хочет издать книгу с лицами детей, блокадных, концлагерных. Я подумала: что за идея, зачем браться за такой труд? Он же целиком поглотит. Но этого я не сказала, стала расспрашивать, как она видит такую книгу. Татьяна Викторовна начала рассказывать, и радость оттого, что мы вместе, вдруг стала переполнять меня. В тот момент слово «счастье» вдруг материализовалось, это было счастье с именем и фамилией. Татьяна Бабушкина! Елена МАКАРОВА Человек соединяющий.. В гости Татьяна Викторовна приходила с большими сумками, где лежали самые разнообразные предметы: книги, фотографии и подарки, еда для людей, корм для собак, постоянно какой-то реквизит, а то и целые декорации ее занятий, как она называла свои семинары и лекции с учителями и родителями. Но «читать» лекции, просто что-то традиционно объяснять не могла. Ее мысли вытворялись – наглядно, символично, образно, осязаемо. Она была по-анархистски свободна, неуправляема и асимметрична во всем: писала вкривь и вкось, а то и по диагонали, предпочитала неровно нарезанную бумагу и – больше давала, меньше обижалась, острее переживала. Ее любимое слово было «потрясающий»… Татьяна Викторовна всегда ездила поездом, в плацкартном вагоне. И всегда привозила из поездок какие-нибудь истории. Последняя, которую она мне рассказывала, была про солдатика. Парень, совершенно простуженный, ехал под Новый год из части в часть, а на пути следования поезда стоял его родной город. И как же он переживал, что нельзя сообщить об этом маме! Ни телефона, ни денег. Татьяна Викторовна, как только вышла из вагона на своей станции, дала по указанному адресу срочную телеграмму в другой город. И вскоре получила ответ: мать и сын встретились. «Представляете?!» – Она радовалась как ребенок. Для нее это было естественно – соединять людей, вообще соединять. При нашей последней встрече она похвасталась так же по-детски непосредственно, что наконец-таки смогла придумать, как объяснить детям пятого класса, что такое совесть. Она соединила две человеческие фигурки из плексигласа – одну мутную, другую прозрачную – через две точки, сердце и живот, резинкой. Это были Человек и его Совесть. И, рассказывая разные истории, она показывала, что бывает, когда человек убегает или расходится со своей совестью, как происходит натяжение пуповины, которой они связаны. Ей-богу, в этот момент мне захотелось оглянуться и посмотреть, а где же моя собственная, в поле ли зрения, не опасное ли возникло натяжение… Приходя в гости, ТиВиша приносила с собой много всего, но что-то и уносила: красивую коробочку, оберточную бумагу, ненужную старую безделушку, которую она уже видела важной деталью будущих педагогических спектаклей. И еду – уже для какой-нибудь другой собаки… Анатолий БЕРШТЕЙН Чтобы можно было пережить зиму В наш последний разговор ТиВиша рассказывала о дарении первого снега, сборе одуванчиков и расспрашивала меня о необычных семейных традициях. Речь зашла о летнем лагере, она попросила: «Привези много широкой бумаги – ватман, обои. Мы будем закатывать варенье!» – «Какое варенье?» – «Ну ты же помнишь, чтобы хорошо пережить зиму, нужно закатать домашнее вкусное варенье. Мы на этих листах нарисуем огромные банки. И все туда нарисуют, напишут то, что с ними хорошего произошло в лагере. Что они увидели, что открыли для себя. И мы это закатаем. И это будет греть всю зиму. И поможет ее пережить». Юлия РЕМПЕЛЬ
Ольга: Русаков Андрей Сергеевич – журналист газеты «Первое сентября», участник проекта Сетевых исследовательских лабораторий, автор книг «Школа после эпохи перемен» и «Эпоха великих открытий в школе 90-х годов». ТиВи «ТиВи». Такое прозвище придумали её воспитанники, и под таким именем Бабушкину знают тысячи семей, учителей, студентов, подростков, малышей… Утром 26 апреля Татьяна Викторовна Бабушкина погибла в автодорожной катастрофе под Москвой. Наша страна потеряла одного из последних великих отечественных педагогов. Её величие не научное, не писательское, не дидактическое – оно во многом сродни чудаковатому величию Песталоцци, от которого взяла разбег вся педагогика последних двух столетий, забавному величию Чуковского или Джанни Родари, открывших взрослым конструктивную весёлую мудрость детского взгляда на вещи, пронзительному величию Мещерякова, Апраушева, Леонгард, возвращающих в мир полноценных людей тех, из кого общество привыкло фабриковать изгоев и инвалидов. ТиВи никто бы не решился назвать «учёным» – но для крупнейших учёных-исследователей она была важнейшим равноправным собеседником. Она могла числиться на какой-нибудь должности вплоть до профессорской в пединституте – но от этого не возникало ощущения закреплённости за ней хоть какого-то официального статуса. Её пытались считать явлением периферийным – а в это время усилиями ТиВи создавались и удерживались самые узловые, самые важные отношения в педагогическом мире. В какое-то мгновение Татьяна Викторовна могла показаться вам совсем одинокой, а через минуту вокруг неё вдруг начиналось движение сотен людей всех возрастов. Она не столько создавала, сколько намечала еле уловимые методики из сцепляющихся и разбегающихся приёмов, её бытовой разговор мог вдруг приобретать черты точной философской речи, всё изобретаемое ею дышало и передавалось из рук в руки, и, вроде бы, не должно было приобретать чёткого и устойчивого облика. Единственная книга Бабушкиной «Что хранится в карманах детства» была составлена её ученицей Юлей Масловой больше из записей бесед, чем из записок автора. Лишь в последние годы Татьяна Викторовна стала сама записывать и публиковать в педагогических изданиях некоторые свои наблюдения-мысли.
полная версия страницы