Форум » Любимые авторы » Л. Енгибаров » Ответить
Л. Енгибаров
Julia: Я хочу рассказать вам о моем любимом авторе. У меня их много, но он – особенный. Леонид Енгибаров. Его называют «Клоуном с осенью в сердце». Он действительно был клоуном, очень талантливым и известным. Он жил и работал во времена Карандаша и Никулина. Когда я была маленькой, часто видела его по телевизору – показывали его цирковые репризы и миниатюры. Миниатюры я любила больше всего. Вот он гуляет с ребенком по аллее, а навстречу ему идут люди. Вот он с дырявым зонтиком – выглядывает из-под него, смотрит в небо и не понимает, почему он под зонтиком, а все равно идет дождь. А эта – моя любимая – на меня, тогда еще ребенка, она произвела сильнейшее впечатление – «Жизнь женщины»… Он был необычным клоуном. Он не смешил, он заставлял размышлять. Маленький, худой и хрупкий – трудно представить, что этот красивый молодой человек имел 1-й разряд по боксу. Одна из популярнейших его реприз в цирке на Цветном – была как раз об этом. О том, как больно быть боксером. В. Высоцкий называл его «младшим братом» - они дружили. Ему посвящена знаменитая песня «Натянутый канат»: Он не вышел ни званьем, ни ростом. Не за славу, не за плату – На свой необычный манер Он по жизни шагал над помостом – По канату, по канату, Натянутому, как нерв. Посмотрите – вот он Без страховки идет. Чуть правее наклон – Упадет, пропадет! Чуть левее наклон – Все равно не спасти… Но зачем-то ему очень нужно пройти Четыре четверти пути… Много лет спустя мне попался в руки маленький сборник рассказов Леонида Енгибарова «Последний раунд», и мое сердце замерло от тоски восхищения: мой любимый клоун с грустными глазами и незабываемой походкой –Поэт. Хотя его рассказы прозаические. Я хочу поделиться с вами всего лишь несколькими из них: «Девчонке, которая умеет летать», «Аплодисменты», «Несколько слов о Ереване», и моим любимым – «Желтая роза». Девчонке, которая умеет летать Ты только не бойся. С тобой никогда ничего не случится, потому что у тебя два сердца. Если в воздухе на секунду замрет одно, то рядом забьется второе. Одно из них дала тебе твоя мать. Она смогла это сделать потому, что девятнадцать лет назад сумела полюбить, полюбить... Ты не смейся, это очень трудно - полюбить. А второе сердце дал тебе я. Носи в груди мое шальное сердце. И ничего не бойся. Они рядом, если замрет на секунду одно, то забьется второе. Только за меня не волнуйся, мне легко и прекрасно идти по земле, это понятно каждому. Мое сердце в твоей груди. Аплодисменты Каждый вечер в огромном зале я собираю тысячи аплодисментов, тысячи всплесков человеческих рук, и охапками приношу их домой. Ты сидишь на тахте с книжкой в руках, укрывшись пледом. Я включаю свет, чтобы ты могла разглядеть то, что я принес, и закрываю окно, чтобы они не разлетелись. Аплодисменты заполняют всю комнату, плещутся у твоих ног, фонтанчиками взлетают к потолку, а ты радуешься, как маленькая. Я сажусь в кресло и жду, когда все утихнет и успокоится. Ты продолжаешь играть, и мне становится грустно, потому что всякая игра рано или поздно надоедает. Я встаю и распахиваю настежь окна, аплодисменты вырываются на улицу и разлетаются... Минута, другая, вот и стих последний хлопок. Я поворачиваюсь к тебе, хочу, чтоб ты меня разглядела, я устал, я голоден, и у меня болят плечи. Но ты ничего не видишь и не слышишь, тебя оглушил огромный зал и закрыл меня. Несколько слов о Ереване Однажды в Ереван, когда с гор спустилась осень и улицы города стали коричнево-золотистыми, приехал клоун. Не знаю, может быть, он влюбился в длинноногую и смуглую девчонку, а может, это сказка... Но правда, что он уехал с глазами, полными осенних дождей. Желтая роза Всю жизнь меня окружали цветы. Я сам часто дарил цветы, но чаще дарили мне (не потому, что хороший, просто такое уж у меня ремесло). Мне кидали их на сцену. И все их я помню и люблю. И гордые гладиолусы, которые молчали даже тогда, когда ломались их хрупкие стебли, и скромные гвоздики, такие счастливые, когда их поднимаешь над головой, печальные и добрые георгины, болтливые ромашки, томные лилии, желанные пунцовые розы, готовые даже в счастливые для вас минуты исподтишка выпустить свои шипы, и многие-многие другие. Я их все люблю и помню. Но одну желтую розу я люблю и помню больше всех. Это была желтая роза с опаленными лепестками, с лепестками, сожженными по краям. Среди тысяч и тысяч цветов я люблю одну желтую розу, отмеченную пламенем, и не за то, что обожжена (с кем этого не бывает?), а за то, что огонь шел изнутри. Правда ведь, это настоящая поэзия! Поэзия в прозе. Он шел по улице, рядом шли люди. Вдруг ему стало плохо с сердцем, и он упал. И никто из проходивших мимо не подошел, не поинтересовался, что с ним, не вызвал «Скорую». Все подумали, что это просто пьяный валяется на дороге. В тот день на улице от разрыва сердца умер Леонид Енгибаров – клоун, которого знали все. Ему было 37. В. Высоцкий. «Енгибарову от зрителей» Шут был вор: он воровал минуты - Грустные минуты, тут и там,- Грим, парик, другие атрибуты Этот шут дарил другим шутам. В светлом цирке между номерами Незаметно, тихо, налегке Появлялся клоун между нами Иногда в дурацком колпаке. Зритель наш шутами избалован - Жаждет смеха он, тряхнув мошной, И кричит: "Да разве это клоун! Если клоун - должен быть смешной!" Вот и мы... Пока мы вслух ворчали: "Вышел на арену, так смеши!"- Он у нас тем временем печали Вынимал тихонько из души. Мы опять в сомненье - век двадцатый: Цирк у нас, конечно, мировой,- Клоун, правда, слишком мрачноватый - Невеселый клоун, не живой. Ну а он, как будто в воду канув, Вдруг при свете, нагло, в две руки Крал тоску из внутренних карманов Наших душ, одетых в пиджаки. Мы потом смеялись обалдело, Хлопали, ладони раздробя. Он смешного ничего не делал - Горе наше брал он на себя. Только - балагуря, тараторя,- Все грустнее становился мим: Потому что груз чужого горя По привычке он считал своим. Тяжелы печали, ощутимы - Шут сгибался в световом кольце,- Делались все горше пантомимы, И морщины глубже на лице. Но тревоги наши и невзгоды Он горстями выгребал из нас - Будто обезболивал нам роды,- А себе - защиты не припас. Мы теперь без боли хохотали, Весело по нашим временам: Ах, как нас прекрасно обокрали - Взяли то, что так мешало нам! Время! И, разбив себе колени, Уходил он, думая свое. Рыжий воцарился на арене, Да и за пределами ее. Злое наше вынес добрый гений За кулисы - вот нам и смешно. Вдруг - весь рой украденных мгновений В нем сосредоточился в одно. В сотнях тысяч ламп погасли свечи. Барабана дробь - и тишина... Слишком много он взвалил на плечи Нашего - и сломана спина. Зрители - и люди между ними - Думали: вот пьяница упал... Шут в своей последней пантомиме Заигрался - и переиграл. Он застыл - не где-то, не за морем - Возле нас, как бы прилег, устав,- Первый клоун захлебнулся горем, Просто сил своих не рассчитав. Я шагал вперед неукротимо, Но успев склониться перед ним. Этот трюк - уже не пантомима: Смерть была - царица пантомим! Этот вор, с коленей срезав путы, По ночам не угонял коней. Умер шут. Он воровал минуты - Грустные минуты у людей. Многие из нас бахвальства ради Не давались: проживем и так! Шут тогда подкрадывался сзади Тихо и бесшумно - на руках... Сгинул, канул он - как ветер сдунул! Или это шутка чудака?.. Только я колпак ему - придумал,- Этот клоун был без колпака.
Ответов - 18
Кенга: Юля, спасибо огромное за то, что вспомнила Леонида Енгибарова! Его трогательное творчество! Julia пишет: Он шел по улице, рядом шли люди. Вдруг ему стало плохо с сердцем, и он упал. А разве он умер на улице? Поясни, пожалуйста! Кстати, как трагично и странно... дата ухода та же, что и у Высоцкого... "Тот месяц был отмечен небывалой жарой и засухой. В Подмосковье горели торфяные болота, и в отдельные дни воздух был таким, что в нескольких метрах от себя невозможно было увидеть человека. И в один из таких дней - 25 июля - Енгибарову стало плохо, и он попросил свою маму - Антонину Андреевну - вызвать врача. Вскоре тот приехал, диагностировал отравление, выписал какое-то лекарство и покинул дом. Вскоре после его ухода артисту стало еще хуже. Матери вновь пришлось вызывать “Скорую”. Пока врачи ехали, Леонид мучился от боли и во время одного из приступов внезапно попросил у матери: “Дай холодного шампанского, мне станет легче!” Видимо, он не знал, что шампанское сужает сосуды. Не знала об этом и его мама. Леонид выпил полбокала и вскоре умер от разрыва сердца. Ему было всего 37 лет."
Julia: Кенга пишет: И в один из таких дней - 25 июля - Енгибарову стало плохо, и он попросил свою маму - Антонину Андреевну - вызвать врача. Да, я читала эту версию событий. Но, по-моему, она появилась недавно. Потому что я помню все так, как написала. И так же вспоминает Марина Влади в книге "Владимир, или Прерванный полет". Значит, либо мы обе ошибаемся, либо кому-то нужно представить все по-другому, не так трагично. Вобщем-то, это уже неважно...
Кенга: О шампанском вспоминал Всеволод Абдулов, говорил, ну, мол, прямо как Чехов. Потом были записи поклонницы Енгибарова...не помню уже, как ее звали, мб, Вы в курсе? Енгибарова она называла Ромашкой. Тоже писала, что умер дома, на руках у матери (это все давние воспоминания)... А Марина Влади использовала художественное утрирование. Переводила книгу дочь Абдулова Юлия, она спорила с Мариной по многим фактам, но это же действительно не документальное повествование, а лирическая история любви... Смерть - всегда трагедия. Просто на улице, да еще чтобы никто не подошел - более выгодно для мифа, наверное...
Яблонька: Юля, спасибо! Очень интересная публикация! Даже не хочется критиковать... Думаю, Енгибарова многие любят и помнят, а ведь это - самое главное
Julia: Яблонька пишет: Очень интересная публикация! Даже не хочется критиковать... Критиковать... Л.Енгибарова или меня?
Яблонька: Julia пишет: Критиковать... Л.Енгибарова или меня? Тебя, конечно!
Julia: Яблонька пишет: Тебя, конечно! Пожалуйста! Я готова. Только приведенные здесь рассказы Л.Енгибаров написал, не я.
Яблонька: Julia пишет: Маленький, худой и хрупкий – трудно представить, что этот красивый молодой человек имел 1-й разряд по боксу. Юль, ну, вот что меня задело - неужели ты всех боксеров считаешь некрасивыми? Кроме Енгибарова Вот моя критика, которую я не решалась сказать, потому что главное, конечно, то, что у нас на форуме появилась тема про такого необычного и трогательного человека
oleg: Спасибо,Юля,за подборку прекрасных рассказов,особенно за рассказ"Осень в Ереване"
Julia: Яблонька пишет: неужели ты всех боксеров считаешь некрасивыми? Да нет, конечно. Наверное, есть и красивые - Сталлоне, например (это я Рокки вспомнила). Просто они много получают ударов по лицу, их лица всегда травмированы. Если и была красота, то...
Яблонька: Julia пишет: Просто они много получают ударов по лицу Да, это неслабо И в психологическом плане тоже. Спасибо, Юля. Я как-то не задумывалась с этой точки зрения. Юля, если можно, давай зачитаем эту твою работу про Енгибарова на встрече Литературной студии? Я хочу посвятить тему лирическому герою и начать разговор о комическом герое. По-моему, Леонид Енгибаров как раз подходит как одновременно и лирический, и комический герой.
Julia: Яблонька пишет: давай зачитаем эту твою работу про Енгибарова на встрече Можно, конечно. Распечатать или ты сама?
Яблонька: Julia пишет: Распечатать или ты сама? Юля, или ты или попросим Варвару. У меня принтера нет. Мне обычно или Саша Рыбаков с этим помогал, или Маша Печерская, или Варвара, или ты.
яна: Юлия, спасибо, что напомнили о Енгибарове.
Julia: яна пишет: спасибо, что напомнили о Енгибарове Иногда приятно вспомнить интересного человека. А у вас есть любимые авторы?
яна: Julia пишет: А у вас есть любимые авторы? Есть: Достоевский
Julia: яна пишет: Вот такие стихи: как разговор с подружкой на кухне... А по-моему, они и должны быть такими. В стихах раскрывается внутренний мир человека, интимный мир. Тот, кто боится быть откровенным, не пишет стихов.
Ольга: Поэт и клоун (2009)
полная версия страницы